Отрывок из воспоминаний Бориса Шадрина «В далекой Эфиопии. Записки военного советника»

Социалистическая Республика Эфиопия,
Провинция Эритрея, г. Асмара.
25 октября 1985 года.
17.45

Десять минут назад я вернулся домой.

В 18.30 начнется комендантский час и можно будет расслабиться. После отдыха и ужина, вместе с соседями по дому посмотреть фильм, а затем еще раз проанализировав все, что сделано за месяц, подготовиться к очередной ежемесячной отчетной поездке в резидентуру Аддис-Абебы для доклада руководству и составления отчета в Центр. Потом спокойно отдохнуть до утра и с первым нашим самолетом гуманитарной помощи вылететь в столицу.

Увы! Благим пожеланиям не суждено было сбыться. Звонок телефона раздался в тот момент, когда я готовил себе скромный холостякский ужин. Еще в августе пришлось отправить в Союз супругу с детьми. Старшая дочь должна была пойти в первый класс. В советской колонии провинции Эритрея начальной школы нет, а устраивать детей в школу при посольстве в Аддис-Абебе у меня не было ни моральных, ни физических возможностей. Поэтому сейчас мне приходилось коротать редкие свободные минуты отдыха в одиночестве.

Звонок был от советника командующего 2-ой Революционной армии Эфиопии генерал-майора Хрулева Д.А., который срочно просил меня прибыть в распоряжение советнического аппарата для согласования вопросов требующих незамедлительного решения. Машина, по его распоряжению, уже стояла у моего дома. До начала комендантского часа оставалось всего 45 минут.

Прибыв в офис советнического аппарата и проходя комнату оперативного дежурного пришлось столкнуться с женой начальника штаба военного советника в Эритрее, Людмилой Юрьевной, которая вместо того чтобы смотреть фильм или отдыхать, занималась уборкой помещений советнического аппарата.

…Конечно, нас с детства приучали к тому, что любой труд почетен. Но, что-то ни разу в своей жизни мне не приходилось слышать, что бы родственники дипломатов или высокопоставленных военных в Союзе заменяли технических работников. И тем не менее за границей, жены загранработников оторванные от любимого дела, изнывающие от безделья, страдая не столько от физических, сколько от моральных мук тайно и явно стыдясь того дела, которое они делают, согласны заняться чем угодно, только бы не сидеть дома и как – то разнообразить свою жизнь.

Многие представительства иностранных государств, в условиях заграницы, придерживаются пусть не приличий, но каких-то не писаных правил, в соответствии с которыми, родственники (как правило женщины) аккредитованных сотрудников загранаппарата, не должны брать на себя функции обслуживающего персонала. Во-первых, в условиях Африки это не приемлемо, потому что африканцы сами считают, что их удел занимать вторые роли после европейской расы. С другой стороны, сейчас для нас такие понятия как безработица, биржа туда, проблемы трудоустройства становятся актуальными, а в 80-е годы мы этого не осознавали. И прежде всего главенствующую роль в этом играло то, что советский человек за границей не может унижать себя черновой работой, однако идет на это зачастую исключительно из желания перехватить лишнюю быру (национальная валюта Эфиопии) и потратить эти деньги на свои личные нужды.

Это касалось не только нашей прекрасной половины.

В октябре 1984 года советник командира 21 дивизии полковник Иванов Иван Иванович перенес обширный инфаркт. Врач категорически настаивал на его немедленной отправке в Союз, так как в условиях жаркого африканского климата не гарантировал, что болезнь не обострится. Иванову же оставалось 8 месяцев до окончания загранкомандировки и он добровольно написал рапорт дать ему возможность остаться за границей, а в случае летального исхода снимал ответственность со всех своих командиров, руководителей и начальников.

В данном случае исход был благоприятный.

Но, когда супружеская пара специалистов геологоразведочной партии, в целях экономии валютных средств, пошла на подлог и подменила медицинскую карточку супруги. Финал был печальным. У женщины был врожденный порок сердца и ей категорически запрещалось проживание в тропических условиях. Надо сказать, что наше законодательство того времени совершенно не однозначно трактовало закон о бездетности. Если мужчина находился за границей один, и не важно есть у него дети или нет, ему начислялся налог за бездетность. Это и подтолкнуло геологов пойти на фальсификацию документов. В результате через два месяца их нахождения за границей мы вынуждены были отправить домой груз “200” с телом несчастной женщины.

Отдельные советские специалисты, в целях экономии, использовали местные природные ресурсы. Так, морские ракушки очень ценились у сотрудников службы гуманитарной помощи, и при бартерном обмене можно было запастись продуктами, тем самым сэкономить местную валюту. Небольшой контейнер морских экзотических ракушек приравнивался по стоимости к 2-х комнатной квартире в центре Ленинграда. И наши военные специалисты использовали эту возможность на все 100%.

Конечно это были единичные случаи, но они доставляли массу хлопот командованию и руководству советской колонии, а мне приходилось иногда разбираться и в контрразведывательном плане.

Случались и “курьезные” моменты. Однажды мне позвонил дежурный советнического аппарата 2-й РА СРЭ и “обрадовал”, сообщив, что в порту Массауа два наших специалиста ВМФ арестованы полицией порта за кражу.

Накануне в порт прибыло два грузовых судна с грузом техники на борту. Одно итальянское, второе из СССР. Оба судна доставили, в качестве гуманитарной помощи большегрузные автомобили “Фиаты” и “Уралы”. Справедливости ради, надо сказать эфиопы уважали нашу технику за ее надежность. Если из сорока “Фиатов” все сорок с первой попытки трогались с места, достаточно было только снять ленту “скоч” с дверцы кабины и повернуть ключ зажигания, то из сорока “Уралов” или «Зилов» с первой попытки трогались только двадцать.

Но, если при подрыве “Фиатов” на противопехотной мине они полностью разрушались, и при этом гибли люди, то на наших автомобилях всего лишь рвались покрышки, ну иногда были повреждения переднего моста. Но никогда не было гибели людей. За эту надежность эфиопы и ценили советскую технику.

Наши специалисты, прихватив соответствующий слесарный инструмент, отправились снимать различные мелкие детали как с нашей, так и с зарубежной техники.

Стоянка, где после разгрузки находилась автотехника, естественно охранялась и похитителей задержали прямо на месте преступления.

Приехав в полицию порта, я выяснил, за что и при каких обстоятельствах были задержаны наши моряки, и потребовал с ними встречи.

Независимо от их поступка, они оставались советскими гражданами, и моя прямая обязанность заключалась в том, чтобы защитить их интересы.

Эфиопы страстно ходатайствовали чтобы мы строго не наказывали наших соотечественников за совершенный ими поступок. В последствии я понял почему. Оба наших офицера оказались настолько высококлассными специалистами, что практически вдвоем за два года технически привели большую часть военного флота Эфиопии, дислоцировавшегося в основной военно-морской базе в Массауа, в состояние полной боевой готовности. И при этом обучили эфиопских специалистов обслуживать нашу технику. Более того один из них оказался, не смотря на то что был русским, уроженцем одной из среднеазиатских республик и в совершенстве владел языком “фарси”. В связи с этим, год находился в Афганистане, в качестве переводчика, и заслуженно получил боевой орден.

Я готов был начать переговоры об их освобождении, но полицейский комиссар жестом остановил меня и произнес слова которые запомнились мне:

— Не волнуйтесь, комрад Борис! Я отпущу ваших соотечественников, потому, что они для нашей страны сделали столько сколько не сделали и десятки наших специалистов.

Но у меня вызывает недоумение одно обстоятельство! Мы живем в бедной стране, которую к тому же разрывают внутренние межнациональные конфликты. Мы постоянно находимся в состоянии войны. У нас много проблем, одной из них является преступность.

Но когда я задерживаю за кражу своего соотечественника, я знаю, что он совершил ее чаще всего потому, что его притесняют сепаратисты, у него нет работы, ему нечем накормить своих детей. Но я не могу понять, почему ваши специалисты, специалисты высокого класса, которые должны помогать обслуживать технику, которую вы же нам поставили начинают ее грабить? Вы можете мне это объяснить?”

Комиссар оказался прав. Вызволив обеих “бедолаг” я выяснил, что в опасное путешествие по охраняемому полицией порту они отправились ради того, что бы приобрести запасные части к своим личным автомобилям, которые, в условиях советского дефицита днем с огнем нельзя было найти в наших авто магазинах.

И недоумение комиссара можно было бы понять, если бы он лучше знал проблемы нашей автомобильной промышленности того времени. В этом случае он бы и к нашим морякам был бы более снисходительным и не задавал бы мне таких вопросов.
Мне стало нестерпимо обидно за державу, которая помогая другим странам не может обеспечить достойную материальную жизнь своим соотечественникам, которые вынуждены заниматься мелкими кражами.

Однако, в том, что наши учреждения за границей убирали жены командированных советских граждан, было свое преимущество. В основном в плане собственной безопасности. Иностранцы, в силу своего снобизма, были вынуждены прибегать к услугам местного населения для выполнения черновой работы по уборке помещений и территорий своих представительств. Периодически проверяли и меняли обслуживающий персонал, так как чужие глаза и уши постоянно находились на их территории. Наше руководство не имело этой “головной боли” и было признательно нашим женщинам, которые взяли на себя эту тяжелую работу, благодаря чему мы были избавлены от необходимости пускать иностранцев в наши учреждения.

Проходя мимо оперативного офицера, с которым у меня были доверительные отношения, я поинтересовался – на месте ли Дориан Андреевич. Обычно с этим офицером я перекидывался парой слов о жизни вообще и за рубежом в частности, но сегодня у меня не было времени на светские разговоры и я сразу же прошел в крыло здания где располагался кабинет старшего советника командующего 2-ой РА СРЭ.

Дориан Андреевич был мужчиной крупной комплекции, чисто славянской внешности, с зычным командным голосом. Все военные специалисты его уважали. Уважали не потому, что он был их непосредственный начальник, а потому, что он в 50-80-е годы прошел суровую военную школу, как сейчас модно говорить в многочисленных «горячих точках». Не многие из его подчиненных знали, что он был сыном того самого генерала Хрулева А.В., который в годы Великой Отечественной войны, будучи начальником тыла Красной Армии, стал единственным из генералитета, кто не только не был репрессирован, но и даже не снят с должности. Однажды Дориан Андреевич показал мне фотографию, где он был снят сидящим на коленях Сталина в окружении членов Государственного Комитета Обороны и генералов Ставки.

Дориан Андреевич грузно поднялся из-за стола и встретил меня у входа в кабинет. Из-за дефицита времени мы сразу приступили к обсуждению неотложного вопроса. Буквально час назад его подсоветный, командующий 2-ой РА СРЭ генерал Мерид Негусси сообщил ему, что в Аддис-Абебе в высших эшелонах Эфиопской армии зреет переворот и на полном серьезе обсуждается вопрос о свержении режима Менгисту Хайле Мариама. Недовольная политикой президента наиболее прогрессивная группа офицеров готова выступить против его курса, который по их мнению завел страну в тупик, особенно в войне с Эритреей. Они считали, кстати справедливо, что гражданская война вообще недопустима. Используя каналы связи с руководством повстанческого движения НФОЭ, они вели переговоры о том, что войну надо прекратить на условии, что Эритрея, получив автономию, остается в составе Эфиопии. В стране проведут досрочные выборы представительной власти, куда войдут и депутаты от Эритреи.

Свое выступление офицеры приурочили к моменту, когда Менгисту вылетел из страны на один из международных форумов.

Ни Дориан Андреевич, ни я не сомневались в достоверности полученных сведений. Источник их получения вызывал у нас полное доверие.

Генерал Негусси в прошлом занимал должность начальника генерального штаба эфиопской армии. Однако в 1979 году после инцидента в ресторане, когда он вступился за честь и достоинство председателя Временного Военного Совета (ВВАС) республики Эфиопия Менгисту Хайле Мариама, он был смещен со всех должностей и уволен из армии. Возможно драка была спровоцирована, для того чтобы скомпрометировать и убрать его из армии как наиболее боеспособного офицера.

Проведенное впоследствии служебное расследование положительных результатов не дало. М. Негусси в течение двух лет находился вне армии. За это время представители нашего дипломатического корпуса проделали большую работу по возвращению его в ряды ВС Эфиопии. К 1983 году, когда начался отсчет дням моей загранкомандировки, М. Негусси был уже восстановлен в звании, но в должности его понизили и направили командовать Северным оперативным командованием провинции Эритрея во 2 РА. Здесь велись активные боевые действия по противодействию сепаратистскому движению, и они поручались только генералам которые заслуживали особого доверия главы государства.

В связи с этим одной из первоочередных задач, которую поставило перед мной руководство резидентуры была оперативная разработка М. Негусси в плане привлечения его к сотрудничеству. Надо сказать, что работа с советником в этом плане особых затруднений не вызывала.

М. Негусси пользовался безграничным доверием председателя ВВАС. Достаточно сказать, что руководство страны, проводя совещания на высшем уровне всегда учитывало, что в провинции постоянно велись боевые действия и Мерида не всегда отвлекали от выполнения им своих непосредственных обязанностей. Но позже, при стабилизации обстановки, его персонально приглашали в столицу и персонально доводили до него принятые решения и директивные указания. Кроме того, практически все генералы, занимавшие в этот период руководящие посты в министерстве обороны страны, ранее были его подчиненными или учениками. Таким образом, мы оперативно, практически из первоисточника, получали информацию об изменениях в политической и военной сферах, деятельности государственных органов, которая в основном находила свое подтверждение.

Учитывая, что сведения, которыми со мной поделился Дориан Андреевич, были государственной важности и требовали незамедлительного доклада, мы определились с вариантами ее перепроверки и сроками доклада по различным каналам.
Надо сказать, что каждый светский специалист, какое бы ведомство он не представлял, находясь за границей, должен был обязательно полученную информацию любым путем доставить в Центр.

На следующий день, предварительно доложив по линии ВЧ о срочности доклада, я бортом самолета АН-12, входящего в состав отряда гуманитарной помощи, вылетел из Асмары в Адисс-Абебу…

 

(В отрывке исправлены некоторые ошибки оригинального текста, в частности, ошибочное имя Юрий исправлено на Дориан)

 

Источник – Литературный портал Проза.ру