Эсфирь Самсоновна Хрулева (Горелик) (1902-1974)

Жена Андрея Васильевича Хрулева

Родилась в местечке Паричи под Бобруйском (ныне Гомельская область Республики Беларусь). Училась в среднеобразовательном училище в г.Бобруйск, но в 1919 году убежала из дома и поехала в Петроград с намерением продолжить образование. Однако судьба распорядилась иначе.

В 1920 году вместо обучения оказалась в Первой Конной армии в политотделе 11-й, а затем 14-й кавалерийской дивизии, где и познакомилась с Андреем Васильевичем, в то время комиссаром этой дивизии. Далее в 1922 году они поженились, и родились четверо детей — в 1923-м (умер в младенчестве), 1927, 1930 и 1934.

С конца 20-х годов и до 1932 года обучалась на историческом факультете Ленинградского педагогического института им.А.Герцена, по его окончании и сдаче кандидатских экзаменов по истории и философии до 1941 года работала старшим преподавателем по социально-экономичеким дисциплинам в высших учебных заведениях Москвы, в том числе, в Московском механо-машиностроительном институте (МММИ) им.Н.Баумана, в Московском государственном институте истории, философии и литературы, в Военно-политической Академии им.В.И.Ленина.

В 1941-42гг в эвакуации с семьей в Свердловске. По возвращении в Москву в 1943 году занималась общественной деятельностью.

7 января 1948 года Эсфирь Самсоновна находилась дома — в квартире на ул.Грановского, д.3, вместе с домработницей, дети были отправлены на дачу. Днем раздался звонок по телефону, незнакомый голос сообщил, что ей необходимо зайти в Военторг на Арбате (5 минут ходьбы от дома), якобы за заказом. Она вышла ненадолго — и пропала.

Лишь через несколько дней Андрей Васильевич смог узнать, что она арестована и обвиняется по статье 58-10 и -11 за контрреволюционную агитацию и пропаганду. Далее в мае 1948 года была осуждена на 10 лет без права переписки, что фактически означало расстрел. Как только стало известно об аресте, А.В.Хрулев обратился к Сталину с вопросом, где его жена, на что получил ответ Сталина: «Вы и Ваши дети можете быть спокойны, а о жене забудьте, можете даже снова жениться».

Как стало известно позже, арест и приговор были связаны с так называемым «делом Аллилуевых» (в некоторых современных источниках — дело «Михоэлса-Аллилуевых»), по которому Сталин, страдавший маниакальной подозрительностью, расправлялся с родственниками своей покойной жены Надежды Аллилуевой. Поводом к этому были контакты Аллилуевых с членами Еврейского антифашистского комитета, репрессии в отношении которых послужили началом преследования евреев в СССР и борьбы с «космополитизмом». Так, практически в это же время (12 января 1948 г.) агентами НКВД был убит видный член Еврейского антифашистского комитета, известный советский режиссер С.Михоэлс. К этому времени уже были арестованы жена и дочь покойного брата Надежды — Павла Аллилуева, сестра Надежды — Анна Сергеевна Аллилуева, а ее муж был расстрелян. Многие, кто проходил по этому делу, были друзья и знакомые либо соседи семьи Аллилуевых в Москве или Свердловске, как Эсфирь Самсоновна, а также арестованная дочь маршала Кулика (жена генерал-лейтенанта А.Осипенко) — они жили на одной лестничной площадке с семьей Аллилуевых.

В приемной НКВД на Кузнецком дочери Валерии, услышав ее фамилию, сказали: «Девочка, у тебя есть, кому хлопотать, лучше бы тебе отсюда уйти». Затем младшая сестра Эсфири Самсоновны Вера приехала летом 1948 года в справочную НКВД, расположенную там же, где ей, предварительно записав адрес, сообщили, что ее сестра отправлена во Владимир.

Когда семья собрала теплые вещи, другая младшая сестра Эсфири Самсоновны — Клара, поехала во Владимирскую тюрьму, но у нее передачу не приняли и сказали, что здесь ее нет. Как потом выяснилось, незадолго до этого во Владимирской тюрьме сменился начальник, который ужесточил условия содержания заключенных.

В течение пяти лет семья практически ничего не знала о судьбе Эсфири Самсоновны. Но в январе 1953 года сестре Вере неожиданно пришла повестка — явиться в НКВД и иметь при себе 30 рублей. При этом узнать ничего не удалось, но сам этот факт означал многое — как минимум, Эсфирь Самсоновна жива. И только позже выяснилось, что зимой 1952-53гг она тяжело заболела, и эти деньги позволили ей купить что-то для поддержания сил и выздоровления.

Сразу после смерти Сталина в марте 1953 году генерал армии А.В.Хрулев обратился к Л.Берия и получил ответ: «Андрей Васильевич, не волнуйтесь, я во всем разберусь». Уже в мае 1953 года Эсфирь Самсоновна была переведена в Москву на доследование, а в июне освобождена и полностью реабилитирована за отсутствием состава преступления.

Когда в июне 1953 года Андрей Васильевич привез ее домой, семья была в шоке от ее внешнего вида и физического состояния: коротко стриженная, седая (а ей было всего 50 лет), худая и совершенно изможденная. В течение последующих дней она подробно рассказывала родным о том, что с ней произошло с момента ареста.

Вначале она была помещена во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке, где подвергалась оскорблениям, унижениям и мерам физического воздействия — это холод, голод и карцер на трое суток, когда нельзя было даже сесть. После всех издевательств, как и большинство других заключенных, уже совершенно обесиленная, она подписала на себя все, что от нее требовали. Далее после приговора она была переведена во Владимирскую тюрьму, знаменитый еще с царских времен Владимирский централ, где 5 лет провела в одиночной камере (в этой же тюрьме в это же время содержались и другие «высокопоставленные» заключенные, например, певица Лидия Русланова).

Одиночная камера сама по себе была страшным наказанием — многие заключенные просто сходили с ума. Про годы, проведенные там, Эсфирь Самсоновна говорила так: «Вы никто даже не представляете себе, что это такое!» Но будучи волевым человеком, она не поддалась отчаянию и воспользовалась тем, что заключенным разрешалось пользоваться библиотекой (во Владимирском централе была прекрасная библиотека), где она самостоятельно выучила французский язык и много читала. Из газет, которые иногда и с большим опозданием попадали к ней, она узнавала, что в семье все в порядке — когда публиковались фотографии с очередного парада, где она видела Андрея Васильевича на трибуне среди других приглашенных, она понимала, что все живы и здоровы. Все это помогло ей выжить в тех нечеловеческих условиях, в которых она оказалась.

В какой-то момент, через 10-15 дней после возвращения из заключения, она все «тюремные» рассказы закончила, причем сразу и полностью так, что больше до самой смерти в 1974 году никогда об этом не вспоминала и ни с кем об этом ни разу не говорила. Но считала своим долгом помочь всем незаконно репрессированным и во многом помогала Андрею Васильевичу в его работе по реабилитации. В те годы дети нередко слышали голос Эсфири Самсоновны, которая на повышенных тонах выговаривала Андрею Васильевичу: «Ты ничего не хочешь сделать для реабилитации — люди ждут, а ты тянешь, не хочешь лишний раз позвонить Ворошилову или написать письмо в Прокуратуру!»

Некоторые реабилитированные и их родственники — бывшие военные и гражданские, работники наркоматов, их вдовы, приезжая в Москву, останавливались на некоторое время, пока у них не было жилья, у Андрея Васильевича и Эсфирь Самсоновны на даче в Архангельском. Это, например, вдова генерала Ошлея, вернувшаяся из Норильска, жена генерала Берзина и другие. Без сомнения — то, что Андрей Васильевич в 50-е годы так много сделал для реабилитации такого большого числа незаконно репрессированных, во многом заслуга Эсфири Самсоновны.

В 1969 году Эсфирь Самсоновна Хрулева была награждена почетным знаком «50 лет Первой конной армии».